Валерия Иман Порохова
(Россия)
мусульманский общественный деятель
действительный член РАЕН
Русско-тюркский мир: проблемы конфессиональной безопасности
Всякое властное образование, всякая государственная структура, всякая политическая формация имеют строго означенное пространство, ограниченное рамками географии, времени, научно-технического прогресса и, наконец, национального менталитета, причем все из них эволюционируют и потому, исчерпывая свою надобность, со временем, уходят в небытие. Единственное пространство, не подверженное эволюционированию, это культовые чувства верующего человека, заложенные в нем навечно.
Культовые чувства являются не только священными для каждого верующего человека, но и мощным объединяющим фактором, а потому неправомерное увязывание религии человека с геополитическими и финансово-экономическими интересами властных структур, попытки навязать верующим людям ответственность за безответственное поведение их “единоверцев”, увязывание поведенческой линии человека, исповедующего нормы своей религии, с кровавой стратегией террористов “от религии” могут стать идеологическим инструментом межцивилизационного противостояния и запустить механизм глобальной межрелигиозной конфронтации.
В военных действиях, развернутых по всей нашей земле, в равной степени задействованы военные и гражданские лица; и те и другие несут огромные потери и увечья и платят невообразимо высокую цену за какую-то мистическую роль и сомнительную надобность войны в национальной жизни стран, навязанную нам предприимчивыми политиками.
В многонациональном, и как следствие, в многоконфесcиональном обществе русско-тюркского мира вопрос конфессиональной безопасности становится все более актуальным и болезненно острым. Нынешний уровень религиозного сознания или, точнее, массовой религиозной невежественности не позволяет ставить вопрос о глобальном единобожии, хотя некоторые социологи поспешно, на мой взгляд, усматривают в зарубежных вояжах римского понтифика первые шаги в этом направлении. Поэтому в настоящее время при существующем положении вещей любые попытки свести к общему знаменателю (и опять-таки: к какому? Или скорее – к чьему?) конфессиональные предпочтения людей, безусловно, можно будет рассматривать как нарушение прав человека, причем в государственном масштабе. А это уже – потенциальная почва для насилия. Но, как правило, к насилию прибегают лишь исчерпав политические, социальные и нравственные резервы. Гражданская стабильность в обществе – это не только и не столько политическая стабильность власти (правящего режима), которая достаточно успешно достигается силовыми ресурсами, сколько социальная стабильность, в самой основе которой лежит нравственно-религиозная совместимость людей, составляющих данную государственную общину. Но вера в Господа – одна для всех, вероуставные заповеди всех Писаний — фундаментально одни и те же и разнятся только по частностям, диктуемым природными, ментальными различиями. И потому, только через выявление объединяющих нравственных норм, диктуемых всеми Писаниями без исключения, и претворение их на практике жизни, введение диктата личной ответственности за содеянное, можно достичь того желаемого благополучия, о котором так долго и болезненно стенает наше забытое Богом или, скорее, забывшее Бога, общество.
Выбор религии – эти интимная вещь, в которую никто не имеет права вторгаться, на которую никто не в праве посягать.
Корень С Л М (са-ли-ма), стоящий в основе слова Ислам, включает в себя весь понятийный комплекс значений: мира, сохранности, безопасности, спасения, здравости (ума и тела), благости и чистоты (намерений), благополучия, — вплоть до понятий сердечной чистоты и хорошего вкуса («Франко-французский толковый словарь»).
Кризис современного Ислама – мало кто станет отрицать его наличие – является отнюдь не духовным кризисом, не кризисом духа мусульманина, — это кризис власти: политической, интеллектуальной, юридической и, наконец, духовной. Тенденция к религиозному возрождению в современном Исламе отражает ход социальных перемен в исламском мире. Воспитанные в традиционном духе улемы (учёные-религоведы) оказались неспособными инкорпорировать современные реформаторские идеи общества в традиционную доктрину, игнорируя при этом многовековую мудрость, позволявшую улемам прошлого вписывать нормы шариата в реалии политической власти и в ситуации повседневной жизни. При этом традиционные формы исламской духовности, которые когда-то были так изысканно представлены братствами суфиев, отягощаются до неузнаваемости идеологизацией Ислама на политическом уровне, с использованием чуждой Исламу символики. Этой идеологии, которую часто называют «исламским фундаментализмом», больше подходит название «исламизм», где латинский суффикс «-изм» удивительно точно отражает трансформацию истинных исламских реалий в политическую идеологию, лишённую духа и буквы Господнего руководства. Исламизм – это не Ислам.
С учётом, того что исполнители терактов — как правило, выходцы из мусульманских стран, они реально угрожают и мусульманам, и Исламу, в целом. Пересмотр понятия «джихад», перевод его из плоскости личного усердия мусульманина на пути к Истине в плоскость вооруженной борьбы с «неверными», в том числе с мусульманами, не разделяющими их взгляды, утверждает несвойственное Исламу право на неповиновение, бунт, смуту («фитна»), в то время, когда основатель радикального масхаба (правовая школа) Ибн Ханбал утверждал, что именно «фитна» разрушает устои веры и общественной морали и настаивал, что принятие даже плохой власти, лучше чем «фитна».
Ислам требует от мусульманина беспрекословного повиновения закону и порядку своей страны, при условии, если власть не посягает на его религиозный выбор, обеспечивает ему социальное равенство и защищает его имущественные права: «Аллах вам не даёт запрета, любовь и справедливость проявлять к тем, кто за вашу веру с вами не сражался, не изгонял вас из ваших очагов». ( Коран С. 60, ст. 8) Не это ли та самая морально-нравственная база, введение которой в законодательство любой страны обеспечит ей желанную стабильность.
Пророк Мухаммад сказал: “Как только мусульманин совершает убийство одной единственной невинной души, он перестает быть мусульманином и никогда не почувствует запах Рая”. И здесь хотелось бы добавить: убийца равно перестает быть и иудеем, и христианином. Убийца должен быть привлечен к суду. В этой связи важно подчеркнуть, что когда СМИ называют террориста “Мусульманином или Шахидом” они, с одной стороны, дискредитируют эти два слова, которые чрезвычайно значимы для каждого мусульманина, с другой же – чтят и славят этого террориста в глазах его сообщников и их семей.
В военных действиях, развернутых по всей нашей земле, в равной степени задействованы военные и гражданские лица; и те и другие несут огромные потери и увечья и платят невообразимо высокую цену за какую-то мистическую роль и сомнительную надобность войны в национальной жизни стран, навязанную нам предприимчивыми политиками.
Межкультурные и межрелигиозные инициативы призваны содействовать прочным и долговременным обязательствам сторон, скрепленным не только юридическим, но и духовным формуляром Господних Откровений, которые по естеству своему строго запрещают неугодное Богу разобщение и исключительно всегда настаивают на Богоугодном единстве человечества и обязательном исполнение базовых нормативов всех Книг: не убий, не кради, не лжесвидетельствуй, не лихоимствуй и т.п.
